Неточные совпадения
И в ту минуту, как швейцар говорил это, Анна услыхала звук детского зеванья. По одному
голосу этого зеванья она узнала сына и как
живого увидала его пред собою.
Левин не верил своему слуху, но нельзя было сомневаться: крик затих, и слышалась тихая суетня, шелест и торопливые дыхания, и ее прерывающийся,
живой и нежный, счастливый
голос тихо произнес: «кончено».
Обнаруживала ли ими болеющая душа скорбную тайну своей болезни, что не успел образоваться и окрепнуть начинавший в нем строиться высокий внутренний человек; что, не испытанный измлада в борьбе с неудачами, не достигнул он до высокого состоянья возвышаться и крепнуть от преград и препятствий; что, растопившись, подобно разогретому металлу, богатый запас великих ощущений не принял последней закалки, и теперь, без упругости, бессильна его воля; что слишком для него рано умер необыкновенный наставник и нет теперь никого во всем свете, кто бы был в силах воздвигнуть и поднять шатаемые вечными колебаньями силы и лишенную упругости немощную волю, — кто бы крикнул
живым, пробуждающим
голосом, — крикнул душе пробуждающее слово: вперед! — которого жаждет повсюду, на всех ступенях стоящий, всех сословий, званий и промыслов, русский человек?
Я был рожден для жизни мирной,
Для деревенской тишины:
В глуши звучнее
голос лирный,
Живее творческие сны.
Досугам посвятясь невинным,
Брожу над озером пустынным,
И far niente мой закон.
Я каждым утром пробужден
Для сладкой неги и свободы:
Читаю мало, долго сплю,
Летучей славы не ловлю.
Не так ли я в былые годы
Провел в бездействии, в тени
Мои счастливейшие дни?
С бульвара выходит, так кричит городовому: «Прикажи подавать мой экипаж!» Ну, и подъезжает этот экипаж с музыкой, все винты, все гайки дребезжат на разные
голоса, а рессоры-то трепещутся, как
живые.
На Марфеньку и на Викентьева точно
живой водой брызнули. Она схватила ноты, книгу, а он шляпу, и только было бросились к дверям, как вдруг снаружи, со стороны проезжей дороги, раздался и разнесся по всему дому чей-то дребезжащий
голос.
«Да, долго еще до прогресса! — думал Райский, слушая раздававшиеся ему вслед детские
голоса и проходя в пятый раз по одним и тем же улицам и опять не встречая
живой души. — Что за фигуры, что за нравы, какие явления! Все, все годятся в роман: все эти штрихи, оттенки, обстановка — перлы для кисти! Каков-то Леонтий: изменился или все тот же ученый, но недогадливый младенец? Он — тоже находка для художника!»
— Здесь, здесь, сейчас! — отозвался звонкий
голос Марфеньки из другой комнаты, куда она вышла, и она впорхнула, веселая,
живая, резвая с улыбкой, и вдруг остановилась. Она глядела то на бабушку, то на Райского, в недоумении. Бабушка сильно расходилась.
— Эта женщина… — задрожал вдруг мой
голос, — слушайте, Андрей Петрович, слушайте: эта женщина есть то, что вы давеча у этого князя говорили про «
живую жизнь», — помните?
Все кажется, что среди тишины зреет в природе дума, огненные глаза сверкают сверху так выразительно и умно, внезапный, тихий всплеск воды как будто промолвился ответом на чей-то вопрос; все кажется, что среди тишины и
живой, теплой мглы раздастся какой-нибудь таинственный и торжественный
голос.
Бледно-серое небо светлело, холодело, синело; звезды то мигали слабым светом, то исчезали; отсырела земля, запотели листья, кое-где стали раздаваться
живые звуки,
голоса, и жидкий, ранний ветерок уже пошел бродить и порхать над землею.
— А вот и я готов, — подошел Алексей Петрович: — пойдемте в церковь. — Алексей Петрович был весел, шутил; но когда начал венчанье,
голос его несколько задрожал — а если начнется дело? Наташа, ступай к отцу, муж не кормилец, а плохое житье от
живого мужа на отцовских хлебах! впрочем, после нескольких слов он опять совершенно овладел собою.
— Стой! — закричал диким
голосом голова и захлопнул за нею дверь. — Господа! это сатана! — продолжал он. — Огня!
живее огня! Не пожалею казенной хаты! Зажигай ее, зажигай, чтобы и костей чертовых не осталось на земле.
Еще есть и теперь в
живых люди, помнящие «Татьянин день» в «Эрмитаже», когда В. А. Гольцева после его речи так усиленно «качали», что сюртук его оказался разорванным пополам; когда после Гольцева так же энергично чествовали А. И. Чупрова и даже разбили ему очки, подбрасывая его к потолку, и как, тотчас после Чупрова, на стол вскочил косматый студент в красной рубахе и порыжелой тужурке, покрыл шум
голосов неимоверным басом, сильно ударяя на «о», по-семинарски...
Разумеется, кроме маниаков, вроде Лотоцкого или Самаревича, в педагогическом хоре, настраивавшем наши умы и души, были также
голоса среднего регистра, тянувшие свои партитуры более или менее прилично. И эти, конечно, делали главную работу: добросовестно и настойчиво перекачивали фактические сведения из учебников в наши головы. Не более, но и не менее… Своего рода
живые педагогические фонографы…
Но вместе с тем ни разу за все время в его
голосе не дрогнула ни одна нота, в которой бы послышалось внутреннее чувство,
живая вера.
Я, кажется, чувствовал, что «один в лесу» — это, в сущности, страшно, но, как заколдованный, не мог ни двинуться, ни произнести звука и только слушал то тихий свист, то звон, то смутный говор и вздохи леса, сливавшиеся в протяжную, глубокую, нескончаемую и осмысленную гармонию, в которой улавливались одновременно и общий гул, и отдельные
голоса живых гигантов, и колыхания, и тихие поскрипывания красных стволов…
— Поворачивай! — крикнул он ямщику таким
голосом, что тот оглянулся. — Да
живее!
Нотариус оседлал нос очками, придвинул бумагу к самой свече и прочел ее до конца с большим вниманием. Потом он через очки посмотрел на клиента, пожевал сухими губами и опять принялся перечитывать с самого начала. Эта деловая медленность начинала злить Харитона Артемьича. Ведь вот как эти приказные ломаются над
живым человеком! Кажется, взял бы да и стукнул прямо по башке старую канцелярскую крысу. А нотариус сложил попрежнему духовную и, возвращая, проговорил каким-то деревянным
голосом...
Подумайте, Аня: ваш дед, прадед и все ваши предки были крепостники, владевшие
живыми душами, и неужели с каждой вишни в саду, с каждого листка, с каждого ствола не глядят на вас человеческие существа, неужели вы не слышите
голосов…
В лесу слышалась тревожная перекличка мелких птиц, потом вдруг замолкли
голоса пернатых, и все
живое попряталось и притаилось. В движении тучи, медленном для неба и быстром для земли, было что-то грозное и неумолимое. Передний край ее был светлее остальных облаков и очень походил на пенистый гребень гигантской волны, катившейся по небосклону. Облака сталкивались и сливались, потом расходились и зарождались вновь, постоянно меняя свои очертания.
— Я еще подростком была, как про отца Гурия на Ключевском у нас рассказывали, — говорила сестра Авгарь. — Мучили его, бедного, а потом уж убили. Серою горючей капали по
живому телу: зажгли серу да ей и капали на отца Гурия, а он истошным
голосом молил, штобы поскорее убили.
Случившийся на могилке о. Спиридония скандал на целое лето дал пищу разговорам и пересудам, особенно по скитам. Все обвиняли мать Енафу, которая вывела головщицей какую-то пропащую девку. Конечно,
голос у ней лучше, чем у анбашской Капитолины, а все-таки и себя и других срамить не доводится. Мать Енафа не обращала никакого внимания на эти скитские пересуды и была даже довольна, что Гермоген с могилки о. Спиридония едва
живой уплел ноги.
— «Не для книги, не для бумажной книги, а для
живой, всемогущей, творческой мысли, для неугасимой жажды света и правды; для них уне есть человеку погибнути», — говорил ей другой
голос.
Теперь только, когда этот
голос изобличил присутствие в комнате Помады еще одного
живого существа, можно было рассмотреть, что на постели Помады, преспокойно растянувшись, лежал человек в дубленом коротком полушубке и, закинув ногу на ногу, преспокойно курил довольно гадкую сигару.
— «Нет ее с тобою», — дребезжащим
голосом подтянул Петр Лукич, подходя к старому фортепьяно, над которым висел портрет, подтверждавший, что игуменья была совершенно права, находя Женни
живым подобием своей матери.
— Пусто стало, — говорила дрожащим
голосом Полинька, относя к комнате внутреннюю пустоту своей нежной натуры, у которой смерть отняла последний предмет необходимой
живой привязанности.
На этот раз ласки моего любимца Сурки были приняты мною благосклонно, и я, кажется, бегал, прыгал и валялся по земле больше, чем он; когда же мы пошли в сад, то я сейчас спросил: «Отчего вчера нас не пустили сюда?» —
Живая Параша, не подумав, отвечала: «Оттого, что вчера матушка очень стонали, и мы в саду услыхали бы их
голос».
И эти бедные вирши (напечатанные, кажется, в «Аонидах») не только в пении, где мелодия и
голос певца или певицы придают достоинство и плохим словам, но даже в чтении производили на меня
живое и грустное впечатление.
— Именно уж осчастливить! — произнес и Захаревский, но таким глухим
голосом, что как будто бы это сказал автомат, а не
живой человек.
Я тогда только встал на ноги, да и бряк опять на землю: волос-то этот рубленый, что под шкурой в пятах зарос, так смертно, больно в
живое мясо кололся, что не только шагу ступить невозможно, а даже устоять на ногах средства нет. Сроду я не плакивал, а тут даже в
голос заголосил.
Но по тону его
голоса нетрудно было догадаться, что хлыстовский способ верчения и кружения казался ему юнее,
живее, человечнее и, может быть, даже вернее для призвания в свое нравственное бытие божественного духа.
Все эти неизбежные сцены будущего так и метались перед глазами Арины Петровны. И как
живой звенел в ее ушах маслянисто-пронзительный
голос Иудушки, обращенный к ней...
И как-то вдруг слышишь, что уже весь лес, за минуту важно задумчивый, налился сотнями птичьих
голосов, наполнен хлопотами
живых существ, чистейших на земле, — по образу их человек, отец красоты земной, создал в утешение себе эльфов, херувимов, серафимов и весь ангельский чин.
Он стряхнул пепел с своей сигары и впился в лицо Нилова своими
живыми, острыми глазками. Затем, оглянувшись на других пассажиров и желая придать разговору больше интимности, он пересел на скамью рядом с Ниловым, положил ему руку на колено и сказал, понизив
голос...
Крамаренко тоже остановился, все продолжая смотреть на Передонова. Теперь они стали один против другого на шатких мостках пустынной улицы, у серого, безучастного ко всему
живому забора. Крамаренко, весь дрожа, шипящим
голосом сказал...
— А знаешь, Савельич, — будто бы
живее люди становятся! Громче
голос у всех. Главное же — улыбаются, черти! Скажешь что-нибудь эдак, ради озорства, а они — ничего, улыбаются! Прежде, бывало, не поощрялось это! А в то же время будто злее все, и не столько друг на друга, но больше в сторону куда-то…
Не мигая, он следил за игрою её лица, освещённого добрым сиянием глаз, за
живым трепетом губ и ласковым пением
голоса, свободно, обильно истекавшего из груди и словах, новых для него, полных стойкой веры. Сначала она говорила просто и понятно: о Христе, едином боге, о том, что написано в евангелии и что знакомо Матвею.
Слабый
голос спросил: «Кто тут?» Дедушка узнал
голос сестры своей, прослезился от радости, что застал ее
живою, и, крестясь, громко закричал: «Слава богу!
— Полная звуков,
голосов и жизни степь, богатая тогда всеми породами полевой дичи, так сильно его развлекала, или, правду сказать, так поглощала всё его внимание, что он без участия, слушал, а отчасти и вовсе не слыхал умных и
живых разговоров Софьи Николавны.
Параша, до полусмерти избитая разбойником своим мужем, Параша, сидящая в подвале уже третий день, может быть давно умершая, представлялась с такой ясностию его
живому воображению, что он вскочил, как безумный, побежал по своему двору, по деревне, исступленным
голосом сзывая дворовых и крестьян.
Несмотря на простоту и ясность чистосердечного, убеждения, на безграничную любовь, которая выражалась, в глазах, в лице и в
голосе Алексея Степаныча, Софья Николавна, при всем ее уме и
живой чувствительности, не поняла своего мужа и в его словах нашла новое доказательство того же равнодушия, того же невнимания.
Ответ по обычаю через две недели. Иду, имея в виду встретить того же любвеобильного старичка европейца. Увы, его не оказалось в редакции, а его место заступил какой-то улыбающийся черненький молодой человечек с
живыми темными глазами. Он юркнул в соседнюю дверь, а на его место появился взъерошенный пожилой господин с выпуклыми остановившимися глазами. В его руках была моя рукопись. Он посмотрел на меня через очки и хриплым
голосом проговорил...
Удивление оковало уста Авраамия Палицына, но вдруг на лице его изобразилось
живое сострадание; он взял Милославского за руку и сказал тихим
голосом...
— Вот он! держите его! схватите
живого! — загремели позади грубые
голоса.
Боярин приподнялся, лицо его покрылось
живым румянцем, его жадные взоры, устремленные на дверь хижины, горели нетерпением… Священник вошел, и чрез несколько минут на оживившемся лице примиренного с небесами изобразилось кроткое веселие и спокойствие праведника: господь допустил его произнести молитву: «Днесь, сыне божий, причастника мя приими!» Он соединился с своим искупителем; и когда глаза его закрылись навеки, Митя, почтив прах его последним целованием, сказал тихим
голосом...
— Хочу! — сказал решительно Юрий, и отец Еремей, сняв с руки Анастасьи два золотых перстня, начал обряд венчанья. Юрий отвечал твердым
голосом на вопросы священника, но смертная бледность покрывала лицо его; крупные слезы сверкали сквозь длинных ресниц потупленных глаз Анастасии;
голос дрожал, но
живой румянец пылал на щеках ее и горячая рука трепетала в ледяной и, как мрамор, бесчувственной руке Милославского.
— А вы, Николай Матвеич, — раздался чей-то как будто укоряющий
голос, — вы не по книжке судите, а по
живой правде…
— Эх, брат! — говорил Фома, понижая
голос, отчего он становился убедительнее и гуще. —
Живая ты душа, — за что пропадаешь?
Фома, облокотясь на стол, внимательно слушал отца и, под сильные звуки его
голоса, представлял себе то плотника, обтесывающего бревно, то себя самого: осторожно, с протянутыми вперед руками, по зыбкой почве он подкрадывается к чему-то огромному и
живому и желает схватить это страшное что-то…